Андрей Ильин - Бомба для братвы [= Мастер взрывного дела]
Боя не случилось. Потому что случилась капитуляция. Безоговорочная, то есть по всем пунктам…
Глава 16
Сходка молчала долго. Сходка молчала минут пять. Что для сборища подобного рода людей очень много. Настоящих авторитетов трудно вывести из душевного равновесия. И почти невозможно заставить показать свою растерянность. Авторитет не должен показывать свою растерянность. Он всегда должен помнить о своем высоком в иерархии преступного мира звании. Должен быть невозмутим и спокоен, как индейский вождь во время жертвенного обряда.
Всегда и везде.
Даже если выносит смертный приговор своему ближнему.
Даже если выносят смертный приговор ему.
Даже если эти приговоры приводятся в исполнение.
Он должен говорить, или многозначительно слушать, или спокойно размышлять о том, что предложить сходке, когда до него дойдет очередь. Но он не должен растерянно молчать, не зная, что сказать.
Но в этом случае авторитеты не знали, что сказать. Никогда они еще не имели дела с товаром, с которым имели дело сейчас. И с такого уровня решением, которое им предстояло принять сейчас. Никогда им еще не приходилось думать на уровне государственных мужей государств, имеющих на вооружении ядерное оружие. Они были просто мелкими уголовниками. Они не знали что делать с атомными бомбами, неожиданно свалившимися им в руки. И не хотели произносить банальные, которые им потом могут припомнить, слова. И поэтому пауза затягивалась.
На минуту.
На две.
На пять…
Дольше молчать было невозможно. Дольше молчать значило терять авторитет, который прежде всего…
— Атомное оружие не может быть товаром, — наконец произнес первую, прервавшую долгую тишину фразу авторитет из Твери.
Сказал просто. Уже без понтов. Потому что, когда дело доходит до обсуждения серьезных тем, содержание становится выше формы. И никто уже не подбирает изысканных слов.
Базар идет по существу.
— Почему не может? Товаром может быть все! Атомное оружие в том числе, — возразил Мозга, — чем атомное оружие хуже или лучше всего прочего ширпотреба, которым торгуют на каждом перекрестке? Чем в том числе торгуем все мы?
— Атомное оружие это атомное оружие! Это средство массового поражения. А вдруг какой-нибудь дурак надумает его использовать? По прямому назначению.
— А мы не будем продавать его дуракам. Будем продавать умным. Тем более что у дураков таких денег быть не может. Но я готов выслушать мнение каждого из присутствующих здесь. Потому что такое дело не может решаться одной головой. И одним капиталом.
Время Мозги вышло. Теперь он должен был уступить слово другим, чтобы узнать их авторитетное мнение.
Разговор встал на первый круг.
— Я сомневаюсь, — еще раз возразил авторитет из Твери, — атомное оружие — монополия государства. Оно принадлежит Большим Паханам. И только им. Если мы влезем в эту сферу, они поставят на уши всех: легавых, безопасность, армию. Они найдут нас и сотворят из нас фарш.
— Он прав. Они не будут смотреть, как мы таскаем из их арсеналов их атомные бомбы. Атомные бомбы не детские игрушки. За их пропажу спросят на всю катушку, — высказал свое мнение ярославец.
— Мы научились жить с ними мирно, потому что поделили сферы влияния. Мы отдали им политику и власть. Они нам торговлю. Бомбы — это власть и политика. Это не наша сфера. Если мы займемся бомбами, нарушится установившийся баланс. Начнется война. И еще неизвестно, кто победит. Да, мы можем выиграть много. Но мы и рискуем проиграть все, — сказал авторитет из Тамбова.
— Нэ надо дразныт свору дэлящих между собой кость псов. Если не хотытэ иметь дело со всей сворой, — задумчиво сказал московский грузин.
— Если мы тронем бомбу, они достанут нас. И мало не покажется, — покачал головой калужанин…
— Я не верю, что нам сойдет такое с рук…
— Много — хорошо. Но больше ведь не всегда значит лучше…
Мозга слушал суждения авторитетов, поворачивая голову в сторону каждого. И не выказывал никаких эмоций. Ни плохих, ни хороших. Он слушал так, как должен был слушать авторитет. Отстраненно.
Наконец круг мнений замкнулся. На нем. Он начал этот разговор. Ему и следовало выводить его на второй виток.
— Я выслушал вас. Каждого. И согласен с каждым. Бомбы — не простои товар, но ходовой товар. И дорогой товар. Самый дорогой из всех, с каким мы имели дело до сих пор. И еще это новый товар, которым никто никогда и нигде не занимался. Здесь у нас нет конкурентов. И, значит, цены будем назначать мы. Одни. Такие, какие пожелаем. И покупатель с этими ценами будет соглашаться. Вынужден будет соглашаться. Потому что деваться ему некуда. Потому что других предложений он не получит.
Атомное оружие — это товар будущего. Имеющий его будет иметь больше других. Будет иметь все! Мы можем отказаться от него сейчас. Но мы не можем заставить сделать то же самое других. И завтра будем покупать его у них по завышенным ценам. Потому что выгодный товар на прилавках не залеживается. Потому что если не мы, то кто-то другой.
— Да, тут он прав. Это очень перспективный товар. Особенно для тех, кто станет заниматься им первый…
— Товар хороший. Спору нет…
— Товар товаров…
— Но… Но это очень опасный товар. Самый опасный товар. Самый опасный из всех, с которым мы когда-то имели дело…
Сделка обещала выгоду. Но опасения были выше выгоды. Не усмирив страхи, нельзя было двигаться дальше.
— Ерунда. Мы пугаем сами себя, — уверенно сказал Мозга. — Вы знаете, что я десять лет торгую оружием. Разным. Я продавал все: БТРы, танки, пулеметы, гаубицы, мины, огнеметы… Которые стреляли в том числе и в российских солдат. И мне никто никогда не чинил никаких препятствий. С меня никто не спросил ни за танки, ни за убитых из них солдат. Никто даже не поинтересовался, откуда эти танки.
Сегодня государству до торговли нет никакого дела, в том числе до торговли оружием. У них другие заботы.
— Но это не просто оружие…
— Это списанное оружие. И, значит, никому не нужное оружие. От которого государство не знает, как избавиться. Мы с вами поможем ему решить эту проблему.
— Сколько мы будем иметь со сделки?
Разговор зашел на третий круг. От него зависело, видимо, окончательное решение.
— В десять раз больше, — показал Мозга на раскрытый «дипломат» с долларами, — за первую партию.
Сколько будет иметь он, никто не спросил. О личном доходе не спрашивают. Личный доход — личное дело каждого. Ссуживающий деньги отвечает за взятые деньги. И за обещанную прибыль.
— Какая сумма потребуется от нас?
— Втрое больше, чем в первый раз.
Дать втрое, чтобы взять вдесятеро, — это был хороший бизнес. Очень хороший бизнес.
— Какова будет первая партия?
— Три изделия.
— Гарантии?
— Гарантий нет.
И не могло быть.
Когда хочешь взять такую прибыль, стопроцентных гарантий ожидать нельзя. Это понимали все. Гарантии можно требовать под ожидаемый доход в сто процентов. Или в сто пятьдесят. Максимум в двести, но не выше того. Более крупную прибыль всегда сопровождает риск. Риск не получить ничего. Кроме жизни кредитора. Жизни Мозги, которая таких денег не стоит.
— Нам нужны подробности по первой сделке. Чтобы понять, что обещает вторая.
— То, что мы получили за первую сделку, вы видели. То, что я продал, вы знаете. Где купил и кому продал, я имею право не говорить.
Авторитеты согласно кивнули. Где брать и кому отдавать — это тайна продавца, с которой он берет свой навар. То, что известно всем, цены не имеет.
— Ты говорил, что это было не полное изделие. Что это была лишь часть его?
— Это была часть. Но главная часть, которая доказала покупателю возможность сделки и подтвердила возможности продавца. Теперь они будут платить. Платить не задумываясь. Чтобы получить все.
— Ты сможешь добыть все?
— Теперь смогу.
— Какое время понадобится до завершения сделки?
— Два-три месяца.
Вопросы были исчерпаны.
Все замолчали, чтобы принять внутри себя решение. Таков был неписаный ритуал. Чтобы прежде, чем сказать последнее слово, все взвесить. И уже никого не обвинять в том, что его ухватили за язык. И уже не отказываться от того, что сказал.
— Я слушаю вас, — сказал Мозга. И посмотрел на ближнего от себя авторитета, который должен был отвечать первым.
— Это очень необычное дело, — подал голос туляк, — и очень опасное дело. Мы никогда не занимались ничем подобным… Но это перспективное дело. Я готов рискнуть подписаться на него. Своими деньгами.
— Это опасное дело… Но оно обещает очень хороший навар. Я согласен.
— Согласен…
— Согласен…
— Согласен…
Черту подвел самый авторитетный из всех авторитетов:
— Мы готовы дать тебе деньги. Но мы выдвигаем одно условие. Дополнительное условие. Мы должны убедиться, что все это не блеф и не твое частное заблуждение, что товар существует и что его можно взять. Нам нужны доказательства. Ты можешь представить доказательства?
